Цикл и вправду завершён. Просто была в нём ещё одна история, в задуманный мир не вполне вписавшаяся, а потому отложенная в сторону. Теперь делюсь. Пусть считается “бонусным материалом”.
<Пролог> С тех пор, как группа профессора Ку научилась точно предсказывать дату смерти человека, многое изменилось. И даже тот факт, что предсказывалась только *дата* — но не год этого пугающего события — совершенно не останавливал многих любителей острых ощущений… </Пролог>
Вместо эпиграфа: https://www.youtube.com/watch?v=Tr6-yk9kJnI
Мы с Джой вышли из ресторана. Парковка и степь оранжевели в закате. Ветер пригнал смак ковыля, поднял пыль. В пыли подпрыгнула и повисла радуга. Я подумал, что видел радугу в каплях водяных, видел в стеклянных на дорожных знаках, но вот в пыли — в первый раз.
— Куда теперь?
— Ко мне. В Хаммервиль. Познакомлю тебя с нашими.
Всё-таки я правильно сделал, что не остался в Хаммервиле после школы. Конечно, тусовался бы сейчас со школьными друзьями, женился бы на школьной подруге. Не убил бы три года на скитания. Но фиг бы я тогда встретил Джой.
Парковка в центре Хаммервиля, как всегда, пустовала. Я приткнул наш кабриолет.
— В бар? — догадалась Джой.
— Ага. Во все оба, что есть в городе.
Заведение Патрика находилось за углом. Заведение мистера Хормса — через стенку от него. У Хормса солиднее, настоящий ресторан, с помещением, тёмными деревянными столами, приличной кухней. Но у него открывалось только в семь, а сейчас было ещё без четверти. И кроме того, у Хормса не стоило брать разливное на вынос. Все знали, что он продаёт недопитые остатки, в том числе и скупленные за бесценок у Патрика. Бизнес, перекрёстное опыление.
Поэтому мы пошли к Патрику. У него просто и демократично. Навес, пяток столиков, дыра в стене. Тёмное, светлое. Бутерброды двух видов. Всё. Зато у него уже толпились наши.
— Ха! Да это же Джереми! — раздался через улицу голос Хельги. Самый громкий в городе. И самая восхитительная талия. Когда-то. Годы и пиво быстро берут своё.
Нас окружили. Я представил Джой. Вообще-то к чужакам тут присматриваются долго, но это же Джой! Уже через минуту казалось, что она тут выросла. Все улыбались, Барни рассказывал как бы нам, но для неё, как забил шесть мячей в матче, а Джой мило сцепилась языками с Хельгой.
Мне было хорошо. Мне было уютно и здорово.
Я захотел сделать кадр и достал телефон. Вместо камеры случайно зацепил кнопку адресной книги. Вгляделся.
Уже лет пять как считалось хорошим тоном записывать в контакты не только имя и телефон человека, но и его Дату Смерти. Чтобы бездумно куролесить до. Чтобы тщательно оберегать во время. Чтобы радостно поздравлять после. Все пишут, все привыкли.
Только вот в моей адресной книге был непорядок. Выглядела она так:
Имя1 2/22
Имя2 2/22
Имя3 2/22
Имя4 2/22
…
ИмяN 2/22
ИмяK 2/22
Стоило ли упоминать, что именно сегодня было двадцать второе февраля?
Я вперился в экран, потом поднял недоумённый взгляд на своих. Народ продолжал болтать, только молчаливый обычно Тим подал вдруг голос:
— Ну ладно, а то ты ещё не догадался…
Барни, не поворачивая головы, и продолжая про матч:
— Конечно. Мы все тебе снимся.
Пронзительная, болезненная почти ясность восприятия вдруг охватила меня. Я глядел на дерево — и различал резной рисунок каждого листка, каждый изгиб коры, по отдельности и всё одновременно. Я воспринимал волны музыки из кинотеатра в полумиле отсюда. Я купался в красках вечера, приобрётших яркость неземную и нечеловеческую.
Это был тот самый десяток секунд перед пробуждением, когда понимаешь уже, что спишь, знаешь, что проснёшься — но продолжаешь ещё жить здесь, и не можешь вспомнить, кто ты там. Когда кратковременно, перед исчезновением, обретаешь в этом мире могущество почти сверхчеловеческое.
— Ты будешь помнить нас? — спросили они все.
Я понимал уже, что каждый из этих людей — лишь часть моего сознания. Что это мой мозг, изолированные его потоки, эмулирует их взгляды, ходы, улыбки. Я даже ощущал напряжение, возникавшее У МЕНЯ, когда кому-то из НИХ требовалось сказать что-то нетривиальное. Потому что это Я за них всё это придумывал.
Но я всё равно любил их.
— Обязательно — сказал я — Обязательно! Я расскажу всем в том мире, как вы здесь живёте. Какие вы клёвые. Пусть ТАМ все знают. Я вас не забуду. Обещаю.
Я проснулся. Я совместился с ЭТИМ миром, решительно непохожим на ТОТ.
И я сдержал данное ИМ обещание.
